В бытовой, художественной и научной речи у этого слова, ключевого для данной книги, сложился широкий и тонко дифференцированный спектр значений. Выделить и подчеркнуть то или иное из них часто помогает принадлежность к определенной сфере практики, опора на словесный, предметный, жизненный контекст.
Звук!!! — вопль публики в кинозале; пропал звук… снова появился! — из разговора о телевизоре; пустой звук — о невыполненном обещании или о пустом сосуде; шипящий звук — о согласных фонемах или о предупреждающей жертву змее. Смысл слова здесь определяется однозначно благодаря конкретной ситуации. В подобного рода выражениях оно выступает не только само за себя, но и как экономный, простодушный, иногда небрежно-грубоватый или остроумный синоним других слов и словосочетаний. Убрать звук — значит выключить звуковой компонент телепередачи. Прибавить звук — значит увеличить интенсивность звуковоспроизведения. Об этом ни звука — иначе: ни слова.
Таких случаев и форм употребления-слова немало, что уже само по себе свидетельствует о его семантической нагруженности и богатстве. Да и как ему не быть весомым, если оно фактически действует от имени одного из основных органов чувств и обобщает содержание всех слуховых ощущений, образов, процессов, а также соответствующих им объективных явлений. Именно поэтому оно способно включаться также в различные метафорические, фигуральные обороты речи. Разнообразием значений и смыслов наделяет его и музыкальная практика, что дает нам возможность в большинстве случаев свободно оперировать им в условиях конкретизирующего смысл контекста.
Этой оговоркой, вероятно, можно было бы и ограничиться, если бы не конфронтация некоторых значений, существенных для темы книги.
Дело в том, что звуком иногда называют полярные вещи, разграничение которых очень важно, но не всегда обеспечивается контекстом и догадкой. Это и конкретное, единичное, отграниченное во времени явление («Вдруг раздался звук ужавный»), и обобщенное суммарное качество (говорят, например: «у этого рояля, у этого скрипача — прекрасный звук»). Ситуация и догадка здесь помогут. И все же для разграничения единичного звука и звуковых качеств исполнения, инструмента или самого музыканта целесообразно более широкое использование производных слов типа звучание, звучность, а также сложных сочетаний, таких, как звуковые свойства, качества, особенности звуковоспроизведения и т. п.
Еще важнее для нас другая пара полярных значений. С одной стороны, звук — это объективное физическое явление, колебательный процесс, порождающий в упругой среде быстро распространяющиеся волны. С другой же — субъективное психологическое: нечто воспринятое слухом и отразившееся в сознании в виде особого психического образа.
Различия объективного и субъективного моментов существенны, но очевидны й их связи, так что разграничивающую их перегородку вполне можно назвать звукопроницаемой. Мы обнаруживаем здесь одно из проявлений всеобщего материалистического принципа: субъективный звуковой образ есть прямое следствие воздействующего на слух акустического колебательного процесса. К тому же в человеческой познавательной деятельности, направленной в конечном счете на практику, возникают и обратные связи: потребности и возможности человека оказывают влияние на выбор и ограничения сфер познания, обусловливая тем самым характер предмета той или иной науки. Хорошо известно, что акустика как раз и родилась как теория, изучающая звуки как бы с позиций человеческого слуха. Это отражено в ее названии, восходящем к греческому экивоков — слуховой, это определяло главный ее материал.
И все же различия, порождаемые полярностью объективного и субъективного факторов науки, с течением времени все более обнаруживали себя. Они сказались, в частности, на представлениях о структуре и свойствах звука. С точки зрения физической акустики, звук распадается на колебательные периоды. На слух же, наоборот,— звучание оказывается сплошным, ощущается как гладкое и непрерывное истечение энергии. Конечно, оно членится, но не на колебательные периоды, а на речевые или музыкальные ритмические единицы.
